Текст: Ольга Чиглинцева

Опубликовано на сайте «Год литературы».

На ярмарке Нон/Фикшн Дмитрий Воденников и Полина Рыжова рассказали о новой книге «Воденников в прозе»

Презентация сразу началась с вопроса: «Дмитрий, вы поэт, а эта книга прозаическая. Она пользуется большим спросом и популярностью, ее покупают. Видимо, от Воденникова давно ждут прозы? Так ли это? Возможно, стоит перейти из поэтического амплуа в прозаическое навсегда?» На что Дмитрий пошутил, что с гораздо большей вероятностью от него давно ждут фотографию его собаки.

А о своем переходе в прозу Воденников рассказал так: «В свое время одна девочка предложила мне написать в Газету.ru. Помню следующее: «Дмитрий Борисович, я очень люблю то, что вы делали в журнале «Русская жизнь». Напишите так в газету, только будьте более злободневным». Я стал искать темы, которые могли быть интересны не только любителям русской словесности, но и всем людям. Так я и стал эссеистом на злобу дня».

«Девочкой» оказалась редактор, а также составитель этой книги Полина Рыжова. Она рассказала о том, как всё создавалось: «С самого начала я ставила задачу, связанную с новостями. Тогда было тревожное время, 2014—2015 год, Крым, война на Украине, обстановка была очень агрессивная. Но что мне особенно понравилось в работах Дмитрия — он всё воспринимал через призму литературы. Потом время изменилось, и политика перестала быть самой важной темой, на которую хочется говорить. Тогда Дмитрий стал писать на более абстрактные, но не менее важные темы».

Увязать множество ессе, написанных в разное время, — дело непростое, но Полина Рыжова решила эту задачу довольно оригинально: «В книге три главы — Воденников в стране, в любви, в себе, — и в каждой корпус текста, связанный с темой. В каждой главе своё развитие. Эссе спорят, дополняют, перебивают друг друга — в этом есть своя история».

«Своя драматургия, — продолжил Воденников и поделился с гостями тем, что он почувствовал, когда стал писать прозу: — Когда пишешь эссе, которое не претендует ни на художественный сюжет, потому что это не рассказ, ни на заточенность на злобу дня, потому что это не статья, — понимаешь, что твой текст всё равно работает по законам искусства и в любом есть своя архитектоника. Когда-то я написал рассказ в «Миллионере», и это было очень сложно. Завидую людям, которые умеют писать прозу — Татьяне Толстой, Людмиле Петрушевской. Эта книга научила меня писать прозаические тексты».

Потом гости стали задавать вопросы.

Одному из пришедших на встречу вспомнился вечный спор о книге и фильмах — часто делают так, что в угоду кинематографичности забывают о каких-то фактах. Поэтому вопрос был задан на эту тему: «Как рассказать историю так, чтобы это было драматургично, но не поступиться какими-то реалиями?»

Воденников ответил так: «Я всегда стараюсь проверить разные источники. Я писал об одном грузинском поэте, который выбросился из окна психиатрической лечебницы, когда ему предложили подписать письмо, порицающее Пастернака.

Когда я стал рыть материал, выяснилось, что это вполне может быть легендой».

Мне стало интересно, как она возникла, да и легенда ли это? Мы все существуем в системе метафизического сознания. Бывают удивительные совпадения. Когда-то я писал рассказ для колонки про Шаламова и понял, что мне не хватает последнего «всхлипа». Понятно, что сам ничего не будешь выдумывать. Я набрал его имя в поисковике и увидел, что годовщина выхода колонки — три года с того момента, как астероид был назван в честь Шаламова. И вот эта фраза и закончила мой текст. Это связано с вопросом об архитектонике текста. Стихотворный текст растет, как кристаллы из соляного раствора на нитке. С прозаическим текстом не так — там надо нащупать точку и через нее попасть в другое пространство. Моему тексту надо отлежаться, потому что меня заносит, что-то передавливаешь. Потом просыпаешься, не помнишь, что написал, но помнишь, что вот в этом и вот в этом месте — чисто графически какая-то лажа. Я открываю его, и это действительно так.

Я убежден, что любой текст, который ты пишешь, потом на тебя повлияет».

У Воденникова спросили, думает ли он перейти к большому жанру? Тот ответил, что это было бы лучшее, что случилось бы в его жизни. «Я вот иногда думаю — человек пишет долго, встает каждый день утром, правит, и растет, растет, растет — это чудо! Но я как-то приложил ручку к роману Марии Петросян. Она хотела назвать его «Дом, который» — название отсылало бы к известному стихотворению, а благодаря мне он назван «Дом, в котором» — всего лишь буква, звук, но сколько зловещности добавляет! Так вот роман я писать не собираюсь, потому что найдется кто-то, кто изменит мне эту букву».

На вопрос, что он сейчас читает, Воденников ответил — «Оно» Кинга.

С этим романом связана история, которая Воденникова поразила. «Я иду по Покровке и вдруг вижу девушку, идущую с этой книгой, которую она читает на ходу. Я давно не видел людей, которые читают на ходу! Меня поразило, что она читала именно эту книгу. Мне было очень жаль, что у меня не было телефона, чтобы это сфотографировать. Вот это мне нравится. Мне нравится читать вот такие книги — когда ты идешь и вдруг видишь своего двойника, читающего точно такую же книгу, которого невозможно сфотографировать».

Закончилась встреча автограф-сессией.